Ух ты! Какое открытие! Оказывается посты в клубе не подпадают под систему «обсудить у себя», то есть я не могу их цеплять один за другим, чтобы сохранить очерёдность повествования, а в ленте мои посты по истечении некоторого времени почему-то пропадают совсем. Значит придётся сразу шлёпать их в ленту.

У дотошного и  саркастического читателя, пробежавшего мои вирши-мемуары, может сложится неправильное впечатление — типа, ваша же группа, прикреплённая к ОБХСС Жовтневого РОВД состояла из троих, а везде ты один. Ишь какой орёл! И умный, и остроумный, и деловой-находчивый, и прямо — ух какой! Воображала! А другие двое — что? — лапти?

И это будет правильное замечание. Поэтому немного о напарниках.

Мы все закончили ту самую Высшую школу МВД — ну кто как, конечно, — и попали в Одессу по улыбке судьбы. Иногда она, стервь, таки улыбается. В Одессе она улыбалась по-одесски — ехидно. Но многообещающе.

Один из нас — Витя, с сумасшедшей фамилией Сапрыкин (впрочем, он был полной противоположностью знаменитого Кирпича-Сапрыкина — помните? «Касылёк, касылёк? Гааа, а где твой касылёк?») — был уроженец дельты Волги, причём не самых цивилизованных мест, а потому очень икряных. Чёрно-икряных. Или по-чёрному икряных. Батя его был не то рыбнадзор, не то рыбпозор, но дело своё знал туго, икричку кому надо слал, и видимо в количествах весьма достойных, ибо Витя, благодаря своему интеллектуальному недоразвитию, не имел абсолютно никаких шансов не то, что закончить ментовскую вышку, но даже получить удостоверение стропальщика, однако школу он с грехом пополам закончил. И диплом получил. Вместе с погонами лейтенанта милиции.

Был он невысок, но обширен как породившая его дельта Великой русской реки. В движениях медлителен, поросячьи глазки смотрели вполне на первый взгляд добродушно, но в их глубине таилась посконно-сермяжная настороженность и злоба. Этакий мужичок сам себе на уме. Пил мало, был фанатом каратэ и в этом виде единоборства достиг определённых положительных результатов. Что вполне охотно передавал и нам — своим однокашникам. В Вышке он даже вёл (вполне официально) факультатив по каратэ, самолично наладив нужные связи с легендарным Тадеушем Касьяновым. Ну кто знает о чём я, тот изумится. В общем, парень был настырный и упёртый. Но только в одном направлении — каратэ. Речь его была медлительной, в лексиконе активно проглядывали дельтоволговские заросли камыша и сленг осетрово-икряных браконьеров. На женский пол он смотрел если не с презрением, то с изрядной долей снисхождения. Ну что такое баба? Ну какая из неё каратистка? Так — хрень какая-то. Но раз уж есть — пусть будет. 

Звали мы его Митяй и он на это не обижался. В принципе он был в общем-то вполне терпимым парнем, но нотки неприязни, которые вы заметили в моём описании его личности, да, присутствовали. И этому были причины — как раз в Одессе: Митяй просто-напросто оклеветал, а говоря откровенно — заложил  меня и ещё одного нашего парня в весьма непристойном деле. Проверка показала, что ничего этого не было, а Митяю «просто показалось». Но как говорят в Одессе — осадочек остался. Безусловно, хочу я или не хочу, но я рисую его фигуру с учётом этого его «стукачества». Таких на зоне называли и называют «ссученный». Со всеми вытекающими из этого последствиями. Впрочем, и не на зоне — тоже.

Третьим был Вова Куроз, «хлопэц с-пид мэстэчка» — как он говорил о себе. Он был с-под КЫевУ, крутил после армии баранку, быстро понял, что, чтобы хоть как-то устроиться в жизни, крутить надо до старости и заработаешь разве что на каменную плиту с надписью. А поскольку масло у него было не только в картере, но и в голове, он каким-то чудом умудрился поступить в нашу Вышку и даже её окончить, хотя и посредственно.

Почему чудом? Потому. Что такое было БХСС в Советском Государстве — многие из старослужащих сайта знают. Поступить туда было иногда потруднее, чем в некоторые службы КГБ. Особенно в южных регионах СССР — Южная Украина, Кавказ, Средняя Азия. Для примера только скажу, чтобы получить одно только направление в ГВШ МВД СССР для возможности сдать там вступительные экзамены у нас в МВД Чечено-Ингушетии требовали 3500 рубликов с носа. Шопотом. Для сравнения — Жигули копейка стоили тогда 5600 и считались страшно дорогими. Я получил направление в ГВШ благодаря своему старшему брату, работнику отдела кадров МВД республики. Экзамены же сдавал сам — без всякой икряно-взяточной и прочей помощи. И таки сдал! Каким же образом попал в ГВШ Вовчик-хлопчик — я не знаю.

Но не это интересно. Вовка был парнем весёлым, балагуристым, но совершенно не симпатичным. Представьте простенькое худощавое с острым маленьким (так называемым неволевым) подбородком лицо с выпуклыми водянистыми серыми глазами и отчаянно длинный нос. Причём не крючковато-грузинский или орлино-французский, а… вот-вот! именно просто длинный! Знаете артиста Александра Лыкова? ну Казанова из «Улицы разбитых фонарей»? Так вот Лыков со своим шнобелем явно не дотягивает до вовиного. Плюс почти постоянная улыбочка-усмешка. В общем, совсем не брутальный доминирующий самЭц, а скорее… да-да — Буратино! Так мы его и звали.

Но! Это был лётчик-ас, прирождённый «истребитель-перехватчик» женщин от мала до велика, от упругости до целлюлита, от школьной скамьи до гробовой доски. И что всегда меня удивляло — женщины просто боготворили его! Более того, развивали в нём в общем-то и так не дремлющий талант альфонса. Он был не жаден — он был скуп как синагогский рэбэ! Даже будучи инспектором ОБХСС! Какой-такой цветок-подарок? Он сам был и цветок, и подарок. И его сонм женщин никогда не ставил ему это в минусы. Для меня этот факт стал первым откровением в загадке о нормальности многих женщин, потому что я всегда платил за женщин (а уж за себя и подавно) и считал попользоваться деньгами своей (да и любой другой) женщины — весьма унизительным для себя.

Откровенно говоря, бытует мнение, что достоинство мужчины можно сравнить с длиной носа. Не знаю, линейкой не измерял, но наверное что-то такое имеет место быть — ну не совсем же дуры те женщины, которые просто гонялись за Вовой!

Но как бы то ни было, у него не было отбою от девиц в Горьком, где мы учились, то же — к крайнему моему удивлению — повторилось и в Одессе, хотя так называемая «порода» женщин тут была совершенно иная. Ах, Господи, да что я говорю?! Женская «порода» всегда и везде — от Евы до нынешней посапывающей в люльке малютке — была, есть и будет всегда одинакова. Она раскрывается в полной своей «красе» лишь с изменением обстановки вокруг. Не обижайтесь, милые женщины, но вы в большинстве своём наглядно предсказуемы и прочитываемы, стоит лишь приглядеться к вам по пристальней. Для вашего успокоения скажу — мужчины такие же.  А вкупе это и есть то, что мы пафосно и незаслуженно горделиво называем — Род человеческий. И в этом нет ничего страшного, постыдного или неприятного — просто мы такие, какие мы есть. Просто люди. С просто изъянами. Тут же часто превращающимися в достоинства.

Но продолжу. Само собой понятно, что мы с Вовой образовали довольно достойную пару в проведении одесского досуга — два балбеса-бонвивана, благо нам способствовало наше тогдашнее положение и статус, а главное — одесситки этому весьма потворствовали. Ну а Митяй — как вы уже догадались — отпал сам собой: боевые пируэты каратэ одесситок интересовали мало. Впрочем, как и всех других женщин мира.

Поскольку повествование пошло в таком ракурсе, расскажу один небезинтересный случай, из которого вы поймёте — какой же  ваш покорный слуга был глупый и зелёно-молодой, как надувалась его грудь мнимой важностью и апломбом… ну и всё такое прочее. Тогда я был весёлый, местами остроумный балбес, которому скорее место где-нибудь в «ракушке» городского парка с рассказыванием пахабных и не очень анекдотов, а никак не в МВД и тем более — в БХСС. Конечно, сейчас я рисую себя несколько другими красками, вы это скорее всего заметили — в моём повествовании присутствуют нотки некоего бахвальства. Но! Это была моя молодость! Плюс — на моих плечах заслуженно покоились погоны лейтенанта (я сдал Госы на четыре пятёрки и одну четвёрку и мне наши преподы пророчили блестящую карьеру) И ещё — не забывайте — это была таки Одесса! Город, который тогда совершенно не располагал к унынию и серьёзности.

Случай будет в следующей главе...

Тут я прервусь, ибо понял, что длинные главы читать многим не досуг (или не досук?), поэтому я лучше буду писать маленькие посты, но почаще.(если конечно их пропустят).

До Нового Года осталось 4 дня. Хочется, несмотря ни на что, встретить Новый и проводить Старый если не достойно, то хотя бы весело. И пора-пора уже начинать готовить себя к веселью. Не только в реале, но и тут! И решил я немножко вас развеселить — ну кто хочет, конечно. Опубликую я свои пыльные и пожелтевшие от времени воспоминания о вполне весёлом периоде своей жизни — о работе в славном городе Одессе в чине инспектора-стажёра ОБХСС. Вот только стряхну с них пыль, ибо написаны они были ой-ой-ой как давно! Постов будет много, коментов мало, но коменты тут мне даже не нужны — не в них цель. Я буду размещать эти посты в своём клубе, но для всех — чтобы не загромождать пространство остальной вселенной. И цеплять эти посты друг за другом — чтобы вдруг заинтересовавшемуся читателю было интересней их найти.

Копировать эти посты со своих черновиков я буду точь-в-точь как выкладывал их на сайт тогда — лет 6 назад. Так что помните об этом и не удивляйтесь некоторым внешне не соответствующим вроде бы сегоднышнему дню вещам. И да — длиннннннно!

Вот ещё что — с музыкальными роликами полный облом! Те, которые были раньше к текстам, сейчас в Ютьюбе отсутствуют! Так что ролики буду размещать в коментах — по мере нахождения соответствующих. Но вам это не суть, знаю.

Скучно на сайте, господа. Чувствуется, что переменчивая солнечно-дождливая погода с градом и молниями — у кого за окном, у кого в душе — делает своё мерзопакостное дело. Нет темы, вокруг которой вдруг бы вспыхнула ожесточённая баталия. Даже меркантильность женщин и извечная жадность мужчин как-то не вставляют. Неужто обрыдло? Наконец-то...

Пользуясь эмоциональным затишьем на сайте, накачу я вам старых воспоминаний про Одессу, с которых когда-то начинал своё здесь присутствие. Многим нравилось. Мне тоже. И чем ещё заняться скоропостижно стареющему бонвивану, как не написанием мемуаров? С некоторыми главами я уже знакомил «старослужащих» сайта, с некотрыми — ещё нет. А какие-то родятся по мере опубликования.

Итак...

Для несведущих — краткий экскурс в историю. В 1981-м году (да-да, друзья мои, это было так недавно) я в составе группы выпускников Горьковской Высшей школы МВД СССР был направлен в славный город Одессу для борьбы с хищениями социалистической собственности (была тогда такая), потому как местные прожжённые кадры ОБХСС уже приобрели дефицитные по тем временам автмобили и дачи, квартиры и заграничный ширпотреб и боролись с этими самыми хищениями спустя рукава… модных тогда джинсовых костюмов «Супер Райфл» — таки зачем суетиться? когда у тебя уже всё есть! 

Другими словами руководство ГУБХСС МВД СССР было в курсе о сращивании местных бэхээсэсников с криминалом, а потому для оздоровления обстановки кинуло туда нас — необстрелянных, а значит и ещё неумеющих по понятиям ГУБХСС брать взятки — так оно, это руководство, тогда думало. Блажен, кто вЕрует! Но как блажен кто вОрует!

У нас — выпускников — ни машин, ни квартир, а тем более дач ещё не было, поэтому мы с глубоким пониманием откликнулись на приказ, мысленно представляя себя садящимися в личные «Жигули» и «Волги». Хотя некоторые догадывались, что можно запросто сесть и не в «Жигули», а в серенькую бронированную машинку с неприятным названием «автозак». Но такова была специфика производства, план по посадкам сотрудников не в «Жигули»  в прокуратуре действительно существовал  и выполнялся очень ретиво. Поэтому, хоть карман мы держали ширше, но ухи — востро. 

Кстати, для несведущих людей из молодого поколения расшифрую, что такое ОБХСС, структура суровая и достаточно амбициозная. Попасть туда можно было не всякому и не с улицы по объявлениям. ОБХСС официально расшифровывался так — отдел по  борьбе с хищениями социалистической собственности. Как уж там боролись, можно себе представить, поскольку в народе эта аббревиатура — ОБХСС — расшифровывалась проще — О!-Бери-Хватай-Себя-Снабжай. Но мы — честные и неподкупные выпускники своей Альма Матер (такая Горьковская высшая школа МВД была единственной на весь Союз) уже имели какой-никакой опыт и расшифровывали так — Один Будешь Хапать Скоро Сядешь.

Субъектами — или сказать лучше — перепаханным полем нашей работы были спекулянты, цеховики, подпольные ювелиры, незаконные частные предприниматели, фарцовщики, нехорошие работники сов.торговли, обманывающие честного труженника-покупателя и прочие и прочие. Даже бабушки, торгующие семАчками, могли запросто попасть в наши лапы. Но бабушки мелочь, а инспектора ОБХСС мелочью брезговали. Особенно в Одессе. 

Нас — десант ставки главного командования — высадили в город Одесса в феврале. Одесса была дождливой и грязно-снежной, какой-то мокрой и синей как куры в тогдашних магазинах (даже слова бройлер тогда ещё не было в обиходе), пупырчатой и сморщенной как мошонка у старика. Мы внутренне плевались, потому как представляли себе город Юмора совсем иначе. Нас собрали в большом актовом зале Горуправления на Советской Армии (Преображенской по-старому), знаменитого тем, что на фасаде блекло светилась серо-белая мраморная табличка, гордо возвещающая, что именно здесь гадкими жандармами-белогвардейцами и французскими интервентами были замучены подлинные патриоты Одессы, в том числе и никогда не бывшая одесситкой Жанна Лябурб. Время от времени отношения с Францией то вспыхивали, то угасали и строчку про интервентов-сволочей то замазывали, то снова отмывали. Жандармов-белогвардейцев не трогали. Это наши, мы уж с ними, сукиными детьми, как-нибудь сами разберёмся.

Перед нами выступил маленький чернявый мальчик — зам.начальника всего ОБХСС города Одессы, росточком чуть больше полового фикуса, но в обалденно скрипучем кожане, тогда такой стоил около тысячи (теми, крепкими деньгами, что на наши деревянные примерно сто тысяч). Пребывал он в звании старшего лейтенанта милиции, а манеры имел как начинающий гомосексуалист. Позже нам рассказали про этого субъекта много интересного. Был он, как и предполагалось, из партийных блатных и не то являлся незаконнорожденным сыном самого Гейдара Алиева, не то Папы Римского, что конечно по тем временам было намного ниже. Вот его и пристроили. И судя по плащу, стоимостью в шесть-семь окладов тогдашнего инспектора ОБХСС, пристроили туда куда надо. 

Напутственная речь непримиримого борца с хищениями, и особенно его серебрянная «Сейко» на руке, произвели на нас должный эффект, мы прониклись мыслью, что под началом такого честнейшего человека, истинного борца и нам что-нибудь да перепадёт, ну пусть не «Сейко», пусть не кожаный плащ, но уж пару джинсов «Вранглер» или «Леви Страус» мы себе урвём. А уж капельки-хамелеон — писк моды в те времена — вне всякого сомнения! (кто не знает — это такие были крутые противосолнечные очки)

И Одесса как-то стала нравиться. И куда девалась мошонка? И грязно-серый снег?

Нас распределили по райотделам милиции. Я попал в Жовтневый — это самый центр Одессы. Не знаю — повезло или нет, но уже через пару-тройку недель я щеголял в непаленом «Вранглере», пряча довольный взгляд под капельками. Часов «Сейко» пока ещё не было.

Здание Жовтневого РОВД располагалось на улице Полицейской рядом с площадью Мартыновского, бывшей Греческой. Полицейская — это бывшее, царское название улицы, а вот как она звалась тогда, я уже не помню. Помню рядом был переулок Красный, узкий, грязный, замусоренный и, несмотря на близость ментовки, весь отчаянно зассанный. 

Познакомились со своим будущим руководителем Василь Васильевичем Толпа. Фамилия немного странная, но нам потом прояснили, что представители этой национальности любят мамалыгу, красное вино и ходят всегда толпой. Отсюда, наверное, и фамилия. Ныне отпрыски этих людей известны в Москве как штукатуры, маляры и прочие строители столицы Великой России.

Василь-Василич был человеком  весёлым (видимо, сказывалось красное вино в крови) и незатейливым. Он — как и должно истому молдаванину — начал с… мамалыги. В переносном, конечно, смысле. Ну то есть с еды.

— Ух какая гвардия! — весело ощерился он, увидя троих зелёных юнцов-инспекторов. И сразу без перехода: — Вы кушали?

Даже не выслушав, показал рукой, чтобы мы сели на стулья, а сам в это время уже рылся в своём блокнотике. 

О блокнотике надо сказать особо. ЦРУ и китайская разведка дорого бы дали за этот блокнотик в то время. Там было всё! Все фамилии и адреса негодяев и расхитителей Жовтневого района города Одессы, кто чем дышал и что ел на Пасху, на какой машине возил своё бренное расхитительское тело, с кем спал, кого обмишурил и прочее и прочее. Мы горели желанием хоть краешком глаза заглянуть в этот маленький, но довольно толстый блокнотик — но увы! Это было святая святых! Так никто туда и не заглянул.

Толпа (ударение на О) что-то полистал и, наконец, снял трубку телефона.

— Доброго денёчка, уважаемая, это Толпа… Да-да, Вашими молитвами… Ай, да перестаньте уже, мы же с Вами друзья — какие повестки? 

В трубке слышался грудной женский бас, туалетным бульканьем изливающийся в любезностях и отчаянно картавящий букву Р. Толпа кисло выслушал какую-то льстивую тираду и перебил:

— Таки я шо до Вас звоню… Тут вот ребятишек нам троих прислали, инспекторов… конечно, молоденьких, так шо пусть Ваши девчата их не забижают… Да-да, мы их к Вам на постой таки и определим. Конечно-конечно, какие могут быть деньги, я разве шо сказал за деньги? Я их зАраз до Вас подошлю… Те не, не деньги — хлопцив.

Трубка ещё долго басила и булькала любезностями, но Толпа её положил.

— Сейчас пойдёте по Дерибасовской вниз до ресторана «Братислава», свернёте налево… — и Василь Васильич (будем его называть, как и мы называли для краткости ВВ) начал нам объяснять дорогу. 

-  От памятника Дюка от спины пройдёте на площадь, где герои-моряки. Там слева  кафе «Лотос» (могу и наврать, всё-таки прошло 35 лет), позовёте заведующую — это с ней я разговаривал, — она в курсе. Вас там будут кормить. Три раза в день. Днём это кафе, вечером  ресторан — старайтесь отужинать до ресторана.

— А как насчёт оплаты? — в один голос спросили мы, перебирая мелочь в карманах.

— Вы за гроши? — ВВ ехидно посмотрел на трёх великоросских дураков, — Та за гроши и дурак сможет. А вы инспектора ОБХСС, так шо нияких грошив. Сильно не наглейте, но и не голодУйтЭ. Таки там знают. — он часто срывался на южно-украинский, что часто именуют суржиком.

— А как зовут эту заведующую?

— Толстая такая. С усами. Я знаю? Шо до неё була, тую посадили, эту я ещё не знаю. Ну вот и познакомитесь.

Мы вышли. Так началось наше знакомство с Одессой.

Мы прошли как нам объяснил ВВ и конечно же заблудились. Стали распрашивать прохожих. Одесситы ловко бравировали старыми и новыми названиями улиц и мы в конец запутались. Пушкинская — Итальянская, Дерибасовская — Лассаля, Греческая — Карла Маркса, Приморский бульвар — он же Фельдмана… Ну и куча других. За достоверность таки не ручаюсь, на-минуточку — 35 лет!

И почти все одесситы вежливо нас выслушивали, понятливо кивали головами, почему-то радостно улыбались и неизменно отвечали: — Я знаю? Пройдите тудой вниз и там спросите — там скажут. Вот вам и вежливые одесситы! Ну таки ж не послали подальше, а только вниз! И шо такое? Идите себе, я знаю?

Нашли. Зашли. На кассе сидела крепкая симпатичная хохлушка лет 20-25 в белом халатике и с белой же кружевной наколочкой в волосах. Ух! Как ей это шло! Мы подошли и только раскрыли рот, как она сама раскрыла рот.

— Вы — те?

Глаза её широко раскрылись и она заверещала сиреной гражданской обороны.

— Изабелла Израйлевна! Изабелла Израйлевна! Пришлиииии!

Так вот как оказывается зовут ещё непосажённую заведующую! Надо будет передать Толпе.

Дивчина сорвалась с кассы, даже не захлопнув монетное отделение, (верили тогда ментам простые люди!) и ринулась куда-то в коридоры. Эхом отзывалось «Изабелла Израйлевна-на-на-на».

В мореходстве  есть такой термин — «поворот все вдруг». Это когда корабли, плывущие в кильватер — проще: в линию друг за другом — вдруг одновременно разворачиваются на 90 градусов и шеренгой плывут на тебя. Одесса — город морской — таки жемчужина у мора. Там все знают морские термины. Весь штат кафе-ресторана, вздёрнутый сиреной кассирки, произвёл поворот «все вдруг» и пошёл на нас броненосной шеренгой. Накрашенные фарцовыми тенями глазки словно орудия главного колибра носовых башен шарили по нам троим, рьяно выискивая цель. Ну ужо залпанут! Нет, мы не были монахами, в нашей Высшей школе был довольно демократический режим учёбы — не военное всё же училище! — а горьковчанки тоже далеко не монахини, причём очень далеко не монахини, но от такой атаки смуглых даже зимой южанок, чернявеньких и на расстоянии горячих шо твой паровоз, мы несколько оторопели! Ха! Живём мужики! И эти крали будут нас кормить? Бесплатно? А что ещё? И тоже — бесплатно? Мысли резво растеклись по древу, да так, что и в наших брюках тоже стало как бы деревенеть.

— Дэвочки-дэвочки, все ко мне! — вдруг раздался командный бас и из коридора вышла… нет, выкатился блиндированный вагон легендарного бронепоезда «Гандзя», громившего белогвардейцев на подступах к Одессе в свое время. Вагон приближался с неотвратимостью камнепада, фигура Изабеллы Израйлевны представляла собой ступенчатую пирамиду древних майя, а лицо, глаза, губы — даже уши и лоб! — извергали потоки яркого солнечного света! Её бы да в Арктику — потепление началось бы 35 лет назад! Мне сразу пришли на ум строчки тоже ВВ, но уже Маяковского — «В сто тысяч солнц огонь горел!» Даже в сто пятьдесят! 

Она шла в раскачку на всех парусах своего белого халата, как стопушечный фрегат в средний шторм, толстые анакондные руки были на отлёте как у заправского бодибилдера (хотя тогда их ещё не знали — Боже мой! — не знали великого Арни!), а вся передняя часть от клотика до форштевня просто сияла счастьем! 

За ней как цыплята за наседкой трусил весь женский (другого не было) пЭрсонал — неплохие такие цыплятки! Пушистенькие!

Так и хотелось взять в руку одну-двух цыпочек и зарыться губами в этот мягонький младенческий пух! Но наши узкие по моде брюки-траузера настойчиво отвергали такие мысли.

Вагон, фрегат, камнепад приблизился, нас обдало счастливым жаром доменной печи.

— Вы от Василь Васильича? — кокетливо игранул глазками бронированный вагон-пульман, сопровождая всё это басом Шаляпина.

— Ээээ… дддаааа....

С неожиданной сноровкой фрегат сделал поворот оверштаг (вокруг себя) и бас прогремел:

— Дэвочки, это наши мальчики! Запомните их в лицо — они довольно милые. Прошу их любить и жаловать! И не жаловаться! Они — от Василь Василича!

Последняя фраза была как мантра — дЭвочки в экстазе закатили глазки и томно выдохнули. Если бы она сказала — они от Леонида Ильича — на дЭвочек это возымело  бы гораздо меньшее воздействие. Кто такой Леонид Ильич? — шо он там за поц? — да и где он вообще? Таки пусть себе сидит в Кремле, а вот Василь Василич — зрячее око и карающий меч — рядом. ДЭвочки тут же как и их зав заискрились лучами и радугами, стали поправлять причёски, смущённо крутить локоны и тупить глазки. В общем, точная иллюстрация к рассказам Куприна о его похождениях к проституткам в будуар. (вспомните «Яму») Когда мамахен — она же управительница — выстраивала весь свой рабочий состав-пЭрсонал перед клиентом. 

И уже нам:

— Не стесняйтесь, ребятки. Кушайте всё, что вам понравится — мы вам так рады… — и 32 золотых зуба, вспыхнувших тут же в её рту, засвидетельствовали высокую пробу этой радости.- Вами сейчас займётся Тоооома, — и её нижнее контральто упало до пола, а ярко накрашенный морковной помадой рот изобразил выразительную «ООО», -  а я — уж извините! — пойду, столько дел, столько дел, шоб вы себе тольки прЭдставили — эти отчёты, эти накладные, бухгалтЭрия — шоб они усе сгорЭли! Приятно вам откушать! Всех благ! Огромный привет Василь Василичу — он у вас замЭчательный! Тааакой мужчина!

И опять резкий разворот и тоном фельдфебеля:

— Тома! — прозвучало как выстрел и выразительный хлопок по окороку-бедру, словно бич дрессировщика — я так и думал сейчас скажет — «К ноге!» — Займись! — И две молнии из глаз в Тому.

Вагон укатился, так же авторитетно размахивая руками-колбасами в противовес грузному телу.

Изабелла! Нет, есть что-то поистине гениальное в великом еврейском народе. Именно — Изабелла! Ни Фая, ни Роза, ни Сара — это как корове седло! Изабелла! даже не Белла, Из! Ни добавить, ни прибавить! Лет 50 назад в семье местечкового шинкаря Израиля Каца — ну или Менделя — родилась девочка. И ён назвал её таки Изабеллой! И ведь — гениально! Изабелла Израйлевна! Она была именно — Изабеллой. 

Это дебелое изобильное тело, напоминающее неохватный баобаб! Эта пирамидальная геомЭтрия! А эти усы! Они конечно же проигрывали Буденному, но забивали Чапаева по всем статьям! А эта великолепная грудь девятого размера, которая начиналась от ключиц и уже нигде не заканчивалась! А эта талия! Одесский портной, обмеряя в трёх местах — плечи-грудь-живот — такую очередную Изабеллу мягким мЭтром, не выпуская кучи булавок изо рта, всегда говорит:

— Мэтр дев«яносто, мЭтр дев»яносто, мЭтр дев«яносто — мадам, где будем делать талию?

Она ушла и дЭвочки ожили. Они, а не только Тома, окружили нас плотным кружком и наперебой стали предлагать столики.

— Ой, ребята, вот здесь вам будет ещё удобнее, тут такой вид на Потемкинцев! (в центре площади стоял памятник Потёмкинцам) А хотите, мы вам расскажем прикол про этот памятник? А как вас зовут? а откуда вы? а долго будете тут работать? а… — и так далее, наперебой, причём самый главный вопрос — а вы женаты? — чередовался со всеми остальными через раз.  Потом ринулись накрывать на стол. Кстати, блюда были не ахти — владычество советского общепита! А вот обслуживающий пЭрсонал — ещё как ахти! 

Постепенно часть девчат вернулись к своим рабочим местам, с нами осталось только три официантки, ну и Томочка. Ох уж эта Томочка! Ах уж эта Томочка! Ух уж эта Томочка! (Забегая вперОд — как говорят в Одессе, скажу: — не обломилась она мне, я плачу… нет, я рыдаю...) Высокая, статная, 24 годика! Она рассказала нам байку про памятник Потемкинцам-героям. Там такая ситуация — идёт куча моряков, а передний вдруг резко остановился, присел и растопыренными руками  вроде как всех сдерживает — типа — стой! все назад! А одну руку вперёд протягивает и вниз — на что-то вроде показывает. Что уж там хотел этим сказать монументалист — я знаю? Но одесситы тут же вложили в уста этого морячка такие слова — »Братва! Стой! Глянь — рупь лежит!" А у него из-за спины выглядывают другие матросы — Где? Где?

Смешно, когда видишь памятник. Я тут же, прервавшись от бефстроганов, с наигранным чувством заметил:

— Как Вы хорошо знаете монументализм своего города! Вы знаете — всегда увлекался памятниками. Просто сплю и вижу Ленина в кепке. Вы не могли бы, Томочка, взять на себя миссию ознакомить меня с вашей одесской монументальностью? Я как только взглянул, сразу понял — это весьма монументально! Ну просто резец Микеланджело!

И красноречивый взгляд на четвёртый размер — тогда я ещё млел от большой груди. Томочка якобы зарделась, поправила довольно рискованный вырез своей рабочей блузы и по-одесски хитро глядя мне прямо в глаза, ответила:

— Если Ваша тяга к монументальности, Саша, имеет под собой достойный монумент, то мы можем начать сегодня же вечером, после работы. Я кончаю к одиннадцати вечера.

-" Если она про работу — то это не совсем меня устраивает" — выделяя одно только слово «кончаю», пронеслось  в моей голове. Город незнакомый, где бродить полуночникам, а потом как добираться до общежития Судоремонтного завода на Ришельевской, где нас разместили? А утром на работу?

Всё складывается вроде бы неудачно. Но слышал — одесситки очень гостеприимны. Не оставят же чужеземца на улице! Ночью! Так что может наоборот — удачно? 

В общем, подзадержались мы в «Лотосе» в тот раз. Ну так — знакомились с объектом! Или — в «Ландыше»? Эх, память-память! Таки 35 лет! — ша! — шо вы с-под меня хоЧите?

Но нет — не обломилось...

И сейчас вспоминая эту Тому и её томные — чёрные, как переспелые вишни! — глаза, я...

Да-да, я плачу такими же томными слезами...

.......................

Если понравилось — продолжу.

...

Ребёнок, наконец, уснул... 

Нюта закрыла книжку, тихонько — чтобы не разбудить — поцеловала его в розовую пухлую щёчку, ставшую ещё пухлее от подсунутых под неё детских ладошек, щёлкнула выключателем бра и... 

Блин! Как громко щёлкает! Так и разбудить недолго! Поменять бы! 

Встала, беззвучно вышла из спальной. В голове автоматически продолжала течь мысль — ладно, как-нибудь поменяю. Куплю в магазине какой-нибудь тихо щёлкающий и… поменяю. Больше ведь некому. Сама...

И давно сама... 

Вечность... 

Прошла в зал, села в кресло, а мысли всё текли, трансформируясь и переливаясь в новые темы. Да, больше ведь некому. Бывший муж иногда приходит к сыну, но его просить… Он когда ещё не бывшим был, не очень-то старался, а теперь и подавно... 

А стирающийся из памяти Серёжка — её недавний бойфренд… У того азарт первых встреч уже прошёл — раньше надо было просить. Раньше — когда только познакомились, когда у обоих в крови бушевала страсть молодой энергии и причудливо переплетались миражи взаимной будущности. Когда каждый мысленно рисовал планы — вот повстречаемся ещё, любовь окрепнет, сольёт воедино, прорастём друг-в-друга, чтобы не разорвать, чтобы всегда вместе, чтобы двое — в одно, чтобы... 

Чтобы… Чтобы… Чтобы... 

Вспышка первых встреч, — такая яркая, такая многообещающая! — как-то тихо и незаметно блекла, угасала, падала… Словно осветительная ракета в фильмах про войну — вот она с шипением взлетела — бабах! — громко! с треском! с огненными брызгами! — разорвалась в тёмном небе, ярко — просто ослепительно! — осветила всё вокруг, залила светом окрестности — и из темноты вдруг сразу выплыли белые берёзки, холмы, высокие сосны, речка... 

Ярко, светло — нет никакой темноты, свет, свет, свет! Весело! 

Здравствуй, новый день, новая жизнь! 

Прощай, ночь, прощай, одиночество! 

Ярко! Ярче солнца! 

Ууух!!!

Погорела, зависнув на высоте, погорела, посветила, незаметно падая вниз, стала тускнеть… тухнуть... 

Нет, не солнце... 

Просто — осветительная ракета... 

Эрзац-солнце... 

Эрзац-любовь...

Эрзац-надежды... 

Потускнели и пропали берёзы, ушли в темноту холмы, речка... 

В тяжёлую матовую темноту... 

Только вершины сосен ещё светились какое-то время, выступая из темноты острыми пиками, но вот комок света потускнел, рассыпался на кусочки, они ещё какое-то время теплились красными пятнышками в ночи, но падали, падали, меркли, меркли... 

Погасли... 

Снова ночь… Темнота… Одиночество... 

И только луна наверху — так высоко, что едва освещает землю... 

Тоже одна… В своей холодной красоте, грусти и одиночестве... 

Нюта накинула вязаную кофту — осень уже, ночи холодные — вышла на балкон, закурила... 

Огонёк сигареты теплился в темноте красным пятном... 

Как остатки той ракеты... 

Луна налилась до краёв. Завтра полнолуние, сегодня — полнолуние минус одна ночь... 

Одна ночь... 

Одна... 

Опять... 

Завтра луна будет полная... 

Полное одиночество... 

Прощай, Серёжа… Прощай, моя гаснущая ракета! Ты ещё изредка звонишь, иногда приходишь утолить свою — да и мою, чего скрывать? — страсть, ещё делаешь вид какого-то зыбкого постоянства, ещё приносишь свой вялый обязательный и от этого такой неприятный букетик, твоё мизерное благородство не позволяет тебе просто исчезнуть, просто погаснуть, скрыться в темноте ночи и моего одиночества... 

Но от этого ещё хуже… Ещё грустнее... 

Словно у постели умирающего... 

Умирающей любви… Эрзац-любви... 

Агония… Вот она-то настоящая — не эрзац. Снова как бритвой… Шрамы от бритвы заживают плохо... 

Господи! Да сколько ж можно?! 

Стоп! Не ныть! О чём это я? Аааа, о Серёже и выключателе... 

Да… Так что попросить тебя поменять выключатель на бра в комнате сына — это... 

Это уже в темноте, это уже погасло… Одни искорки... 

Как огонёк сигареты в темноте ночи...  

НО — ЧИ... 

Оди — НОЧИ — ства... 

Восходит солнце и заходит солнце… Всё было и будет и нет ничего нового, чего бы уже не было... 

Время собирать камни, и время разбрасывать их... 

Камни... 

Время... 

Выключатель ... 

Женщина всегда одинока... 

Мнимое счастье материнства — её извечный и роковой долг перед Всевышним — оборачивается жестокой болью, когда выпестованные и мучительно взращённые вечно болеющие и вечно непослушные дети — часть твоего тела, твоего сердца и лучшая часть твоей души — вдруг однажды выходят в большой мир, выходят — сначала держась за руку, потом сами — ножками, спотыкаясь и падая — выходят, познают его по-своему, а не так, как тебе хотелось бы, делают совершенно свои, а не твои выводы об этом мире, свои, а не тобой рекомендованные, поступки, и... 

… и начинают жить… Сами… По-своему... 

И ты им больше как-то не нужна. Спасибо, мама, но дальше мы сами... 

Они как-то незаметно, но неотвратимо отрываются от тебя — как от пристани, поднимают якоря, упруго наливают ветром свои паруса и… прощай, гавань, прощай, любимый порт! Нас ждёт открытое море! 

А на берегу стоит одинокая фигурка матери, незаметно утирающая платочком слёзы и машущая этим же платочком им вслед… Счастливого пути! Берегите себя,.. 

Берегите... 

Пожалуйста... 

Где-то близко или далеко в своих — совершенно других — переживаниях существует их отец, муж женщины. Он возможно рядом, но он не часть тебя. Он поглощён своими мужскими проблемами, — такими нужными, такими необходимыми, — но… своими… И дети — не часть их отца, даже если он их любит, а они его — он никогда не слышал, как в нём бьётся чьё-то маленькое второе сердце, его никогда не толкали маленькие ножки изнутри, мужчина-отец просто физически не может понять, что это такое — часть тебя?

Он не часть. Он где-то... 

Даже если рядом... 

Даже если... 

Женщина ВСЕГДА одинока… Потому что, воспроизведя на свет своё второе Я, она абсолютно уверена, что она не одинока — есть же моё маленькое Я! Ведь наши сердца бились в унисон! Моё второе Я дышало моими лёгкими! Слушало те же песни, которые так нравятся мне! И часто толкало своей малюсенькой пяточкой изнутри — эй-эй, я тут! Я всё слышу! Я скоро приду!

Ни муж, ни подружки, созданные только для мнимого нарушения своего одиночества, ни коллеги по работе, ни соседи, ни — ДАЖЕ — родители — НИКТО! — никогда не сможет разорвать чугунного кольца или стальных цепей женского — материнского! — одиночества. Только дети… частичка матери...

Но они уходят… Жизнь слишком заманчива в своих удовольствиях, победах, искушениях и неудачах, чтобы они могли променять её на тихое прозябание возле своей матери. Нет, они конечно заботливы, но… они уж не часть тебя… не твоё второе Я… Они уже сами Я.

Таков закон существования... 

Вечный исход... 

Иногда они приходят к родному причалу, с грохотом бросают якоря, гремит музыка, народ радостно толпится на пристани — приехали! Ура! Ну как ты? Как у тебя? Что нового? Как ты хорошо выглядишь, мама! 

Да, хорошо, спасибо... 

И снова уходят... 

И всё реже, всё реже мелькает до боли знакомый парус на горизонте... 

А мать выходит на пристань вечерами и долго-долго смотрит вдаль — туда, где небо сливается с морем... 

Туда — где этот самый горизонт: не мелькнёт ли родной — такой близкий, но уже такой далёкий — парус? 

Смотрит, до слёз напрягая глаза... 

Не мелькнёт...

Сигарета закончилась — огонёк жёг фильтр. Нюта выбросила окурок, зябко поежилась — осень, прохладно — даже холодно! — и зашла в комнату. Застыла посередине...

Он сегодня звонил. Уложи сына спать пораньше, я сегодня не смогу остаться на всю ночь — дела. 

Какие ночью дела, если ты не женат и временно не работаешь? Хотя… Именно в такие периоды самые дела. Там, где не надо укладывать сына рано спать, чтобы не мешал... 

Не мешал их быстрой, мимолётной и какой-то… дежурной, что ли? — любви.... 

Родной ребёнок — не мешал — их любви?.. 

Глупость какая! 

Нет, Серёжа, не торопись, сегодня не получится. У меня сегодня у самой дела. Какие дела? Важные, Серёжа, самые важные. Я сегодня буду читать сыну сказки. А не выслушивать твои. И вообще... 

Так и сказала. 

И вообще... 

Сакральные слова любой отверженной женщины. Точнее — отвергающей. Как стук молоточка судьи, зачитавшего приговор... 

Как стук топора по плахе... 

Как залп расстрельной команды... 

Как... 

И вообще... 

Он посопел в трубку, слегка разочарованно бросил — ну как хочешь… — и отключился... 

Да он и не включался... 

Нюта сняла кофту и как была в халате, легла на диван. Из глаз предательски выкатывалась слеза... 

Она шмыгнула носом, загнала слезу обратно и, уже засыпая, подумала — не забыть купить в магазине выключатель для бра... 

И поменять.................................... 

Поменять..................................... 

Поменя..........................................

Поме............................................

По................................................

...

"你和另一个人之间总有十步之遥。 如果你已经过了五岁，没有人见过你，转身离开！"

«Между тобой и другим человеком всегда ровно десять шагов. Если ты прошел свои пять и тебя никто не встретил — разворачивайся и уходи!»

 Китайская пословица

Знаешь, а зря я тогда к тебе не приехал. Помнишь, мы болтали по скайпу, собирались встретиться и я сказал — я к тебе приеду. Смело так, не раздумывая — словно шашкой махнул. А ты сделала такие круглые глаза и вроде бы изумилась — ты что? это же так далеко! В смысле — дорого — что сейчас расстояния? А вот бензин — да. 

А я пуще прежнего раздухарился — дорого? плевать! И ещё раз шашкой вжик! — так пол-арбуза и снёс! И ты опять сделала такие глаза  уже с восхищением вроде бы. И словно режиссёр из тёмного зала на репетиции — Надя, круглее глаза, круглее! Вот так! 

А мне он наставительно — а вы понастойчивее, понастойчивее, вы же к любимой женщине едете, вы весь горите, ну! Горите же! Видите — она вас ждёт — Надя, глаза, я сказал — глаза!

Мы не любим, мы просто играем в любовь...

Мы все каждый для себя такие-де опытные в любви, и всё-превсё знаем, и в кино видали, и в книжках читали, и вот тогда — помнишь? — опыт был… а как доходит до дела, то… всё заново, всё на ощупь, ползком, по-пластунски… Мы двое словно в тёмной комнате в разных углах, кромешная тьма, «абсолютно чёрное тело» — как говорят физики — и мы на ощупь, приставными шажочками, как слепые, только без палочки — как бы что не перевернуть, не опрокинуть, чтобы не загрохотало...

Идём на голос — если он есть… Или на дыхание — слышишь это судорожное дыхание? А стук сердца? Прислушайся! Стук сердца… он обязательно должен быть, если это всё взаправду — как говорили в детстве, если это не режиссёр и не репетиция, стук должен быть очень громким! — вот на него и иди...

Голос может и обмануть… это могут быть строчки из сценария, выученные только сегодня утром за завтраком…

Только сердце не обманет, если оно громко стучит...

А знаешь, я тебя обманул… Я ведь поехал! И плевать мне на дорогу и на бензин! Просто… Этого нет в сценарии — но на полпути я остановился… и поехал назад...

Просто я вспомнил, что не слышал стука твоего сердца...

Так зачем ехать, если твоё сердце не стучит так громко?

Первый секс свой помните? Многие помнят. Прям ой — а помнишь? — будто это праздник какой великий. Прям День Победы. Или день, когда ты родился. Ага, вон твоя бирочка на резиночке в шкатулке с семейными реликвиями лежит — ой, Петенька, ты такой смешной тогда был! 

И чо? Зачем эту байду хранить? Святость? Ну так ты туда ещё и презик свой после первого секса положи — реликвия, блин! Чо там помнить? Будто стажёр какой-то после электро-механического ПТУ с прожжёным электриком наставником дядей Васей на своё первое замыкание сходил. Только на секс — без дяди Васи. Хотя тоже замыкание. И как раз туда точно надо было с дядей Васей — тот подсказал бы: Куда суёшь, салага? Под напругой же! И поправил бы, если что не так. 

А когда без наставника — в одиночку… как в жмурки играешь — свет вырубило, замкнуло же! — и ты как дурачок с растопыренными руками ходишь кругами, воздух ловишь. И не понимаешь — в сети замкнуло или у тебя в голове? А кругом смеются и в ладошки хлопают: — Не попал! Не поймал! А ты потеешь и злишься: как эти крючочки расстёгивать? И дядю Васю материшь: — Ну хрен старый! Ну чо не показал как тут вилку в розетку вставить?

Потом канеш научишься — когда двести двадцать по тебе не раз и не два пробежит, а ты не заземлился и без резиновых этих самых. Ну да — галош. Но вначале-то смех! Вот и что там помнить? — позор один. Так-то я вроде свой первый секс помню, но как-то смутно. Потому как почти сразу у меня второй случился — уже с другим контактом и поэтому ощущения от первого смазались ощущениями от второго. А недавно у меня случился третий — и тут вообще путаница. Так что рассказать ничего не могу. Уж лучше вы сами — как там у вас было? Заземлялись? И про галоши — это важно: электробудка штука опасная, может и током трахнуть!

Недавно, когда я написал пост про своё генеалогическое древо, кто-то — не то ЮЛА, не то Юля, а может быть они обе, посоветовали мне написать пост про мою бабку Наташу. Я уже писал о ней как-то давно, вот сейчас нашёл, повторю. Это лишь небольшая зарисовочка о моей замечательнейшей бабке.

OMNIA TRANSEUNT ET ID QUOQUE...

 В детстве, когда я одно время жил с бабкой Наташей — родители всё разводились-сводились-били посуду и ругались, поэтому меня отправили в прекрасную ссылку к бабке в Ростов, дабы не калечить мою психику — так вот, когда я жил у бабушки, она вздумала учить меня играть на рояле. У неё был отличный рояль Беккер, фронтовик, потому что при оккупации Ростова немцами, он пострадал: у него в бочине была пулемётная очередь из дырочек, видимо, играл не то, что надо было немцам — а ведь урождённый баварец! Но на его музыкальных способностях это никак не отразилось. На моих тоже, потому что тогда у меня их ещё не было. Впрочем, как и сейчас.

 Бабуля (я называл её для краткости Ба) пригласила старую, видавшую виды еврейку, по имени что-то типа Дебору Аркадьевну — нет, я конечно не помню как её звали, просто помню, что в детском саду, куда я ходил вместе с Ба (она была заведующей этим садом) была очень симпатичная и молодая воспитательница Дебора Павловна.

Почему Дебора? Ну вот как-то так. Еврейка же, у них часто свои имена, как тут обьяснишь?

 Моя старая еврейская муза была от меня без ума — «Наталья Мих«хайловна, — говорила она с характерным придыханием, — это чудо мальчик! Это же опГеделённо будуЮщий Ван КлибеГн! У него потГясающий талант!» — она конечно же отчаянно картавила букву Р.

А незадолго до этого Ван Клиберн приезжал в СССР и давал концерты — им все бредили. Особенно те, кто хотя бы знал пару нот или видел пианино «вживую». Но скорее всего моя Ба прилично проплатила эти занятия и Дебора Аркадьевна бредила уже моей бабулей. И почему не сделать приятное и не сравнить меня с Клиберном? За такие-то деньги? Евреи вообще в большинстве своём очень добрые и порядочные люди.

 Соседи — а мы жили в классической коммунальной квартире аж на 10 или 12 комнат — бывшая царская гостиница «Францiя» на Баумана — совсем не думали что я Клиберн. Грохотал я ужасающе — мне почему-то нравились басы. Бедные соседи! До меня их терзала муками Беккера моя тётка Лариса — приёмная дочь моей Ба, удочерённая ею во время войны. Чтобы спасти от фашистов, потому что эта маленькая девочка была… еврейка, конечно! Она забрала её из приюта и дала свою русскую фамилию. И своё же отчество — Михайловна.
 

Лариса под бдительным приглядом моей бабки, а её приёмной матери ходила в музыкалку, выучилась играть на рояле — на всё том же Беккере! — заодно и на скрипке ( помню, я тоже пытался пытать этот инструмент) потом окончила что-то очень громкое в Москве,  к зрелому возрасту дошла до высот — заведывала редакцией музпрограмм на Гостелерадио и всю жизнь дружила с Ёсей Кобзоном. И тихо любила его. Он её, кстати, и хоронил...

 Ван Клиберна из меня не получилось. К радости соседей. Но Чижик-пыжик, Собачий вальс и первые такты Лунной сонаты я освоил. Помню их до сих пор и запросто могу сыграть. Хотя… может уже и не смогу...

А моя Ба была дворянкой. Урождённой Останковой. И ярой большевичкой. Членом партии и депутатом Горсовета. В прошлом. Она страстно любила детей, хотя своих у неё не было, только приёмная Лариса — так сложилось...

Впрочем, сейчас всё уже в прошлом.

А всё-таки интересная наша жизнь! Русская-российская! Русские дворяне часто становились ярыми большевиками и строили новую жизнь для рабочих и крестьян. А во время войны брали из приютов еврейских детей, давая им свои «родовитые» фамилии, чтобы немцы не отправили их в концлагерь. А приёмные еврейские дети бывших русских дворян выучивались музыке на немецких роялях и развивали русскую культуру. А вот внуки бывших дворян, хоть и учились музыке под руководством еврейских педагогов, так и не научились играть Лунную сонату. Ну разве что первые такты. Да и те позабыли...

Всё проходит...

OMNIA TRANSEUNT ET ID QUOQUE...

Жаль...............

Женщины с красивыми лицами

И упругими ягодицами

Думают, что им в жизни прёт

И счастье за дверью их ждёт.

Мчатся они на бэхах

В своих меховых доспехах

В салоны-бассейны-фитнесы

Их внешности — их же бизнесы!

С улыбкой робкой несмелой

Себя продают умело,

Считают приход-расход -

Удачным сложится год!

А эта вот — неприметная,

В толпе Афродит незаметная,

Скользит между ними невидимо

И всё в ней как-то обыденно,

А на лице — печать:

Купить, накормить, достать,

Погладить, сварить, постирать,

Дочку из сада забрать,

С сыном задачки решать,

А ночью ещё мужу дать!

И не вздыхая — с охотой!

А утром...

… как все — на работу.

И вот я смотрю на старушек...

Одни — из первых кукушек,

Всю жизнь свою промотали,

Денюшки всё собирали - 

Где ротиком, где передком,

Но в общем-то я не о том,

Вопрос у меня к тем воронам:

А где же все ваши короны?

А что же вы так одиноки?

Удел ваш — сплетни да склоки:

Вышли в тираж — и прячутся

Или на сайтах плачутся

И все-то для них козлы,

Ну так на всех они злы!

А те, что с печатью на лицах,

Никак им не угомониться!

Всё так же стирают и гладят,

Все деньги на внуков тратят,

И так же всех раньше встают,

В печку чего-то суют

И ничего, что рано -

Как же?! Сейчас все встанут!

А выберется минутка

На сайт зайдут — просто в шутку

Ну что там сейчас у ТЕХ,

Которые лучше всех?

Прочтут… на душе тепло -  

О Боже! Меня пронесло!

Стала б такой заразой -

Лучше убицца сразу!

Одна уважаемая дама просила пост про секс. Ну вот у меня пока такой.

Подсел на Адель...

Я конечно её песни и раньше слышал, просто не знал, что это Адель поёт. Нравились. Мне вообще нравятся песни такого рода.

Ну и конечно в Ютьюбе не искал, потому что не знал, кто поёт. А она часто поёт по Европе+ Наше Радио — ну знаете, 101 и 7. Поёт и поёт, молодец, настроение мне делает. Поэтому как она выглядит — я не знал. Да и пофигу было, если честно — сейчас с этими чудесами косметическо-парфюмерными все женщины кто захочет (и у кого есть деньги) выглядят неплохо. Особенно для мужичка 60+.

А что я вдруг про Адель? Как-то пару месяцев назад мой корешок Петя, который большой спец по женщинам «быстрого знакомства», потому как он женат давно и счастливо, подкинул мне её телефончик:

— На вот, позвони. А то ходишь как в воду опущенный.

Слово «опущенный» для меня, лет 15 проведшего в местах не столь отдалённых, было неприятно и я позвонил. Даже не спросив как она выглядит — ну я вкус Петькин знаю, примерно как у меня — он меня и с Машкой два года назад знакомил таким же образом.

Позвонил. Голосок милый, занозистый, сразу в сердце занозочка образуется. Ну покалякали ни о чём — весёлая, коммуни-кабельная, как говорят кабелеукладчики, за словом в карман не лезет, оперирует довольно сложными словами типа «деградация», «феминизм» и «мужененавистничество» — ясно, да? о чём речь шла? А ещё — «плавающий курс валют», «стагнация», «инфляция» и «чтоб они там все раком встали» — это уже про всё остальное.

Спросил её ТТД — вскользь так, чтобы не обидеть — 30+ лет, 160 на 50, блондинка. Ну Пугачёва тоже блондинкой бывает, чётко оправдывая свою фамилию, так что мне это ничего не сказало. Ну Адель знаешь? Певицу? Брякнул, что знаю — стыдно было признаваться в своей дремучести.

Поговорили и всё. Не загорелось, только вот голосовая занозочка осталась, чуть-чуть свербила. Но не звала на подвиги. Правда, на всякий случай поехал в Инвитро сдал анализы — чист аки младенец! Знаю, что многие дамы словам предпочитают медицинские справки с печатью. Впрочем, как и мужчины, особенно знатоки женщин быстрого знакомства.

Встретились. Так вот ты какая, северная Адель! Понравилась. Но килограмма два я бы сбросил в области талии. У неё — у себя килограмм 7. Однако сочеталось всё хорошо, несмотря на первую встречу. Ну а в её возрасте плюсик бы я добавил, даже два — не 30+, а 30+++ — хотя эти плюсики её только украшали, серьёзней делали, что ли? Как бы говоря — Easy On Me!

Потом, уже дома, нашёл в Ютьюбе эту Адель — уже подлинную. Ну что? Там, где она блондинка — очень даже похоже. Но настоящая Адель всё-таки лучше выглядит, хотя и постарше. Поэтому я на неё подсел, а не на её северную копию. 

Почему я об этом написал? А вот еду сегодня утром с работы, снежок валит, у меня в салоне всякая хурда-бурда трясётся для всёпродолжающегося ремонта (привет, Таня!- всё-таки послушался я тебя, сподобился!), светает, только на нижнем свете иду, дорога не чищенная ещё, снег искрит в противотуманках, бликует, а из магнитолы — Адель. Вот эта её песня...

И так спокойно как-то на душе стало… прозрачно как-то… дворнички тихо щёлкают, снег под колёсами шуршит… А чего вообще человеку надо, чтобы встретить старость? Хорошая жена, хороший дом... 

… и чтоб Адель пела...

И почему жене не быть похожей на Адель?

Позвонить, что ли? Надо бы с ней полегче…

Easy On Me... 

Натолкнулся на старый свой пост, но весёлый. И подумал — что-то я мало весёлого стал писать. Ну тогда хоть повторю. Предыстория: как-то пропала с сайта Тома. Вы её все знаИтИ — она именно так пишет. Слава Богу она нашлась, мало того и здесь бывает, правда реже, чем на МЛ бывала. Ну вот этому событию я и посвятил тот свой пост.

И сайт взгрустнул… пропала Тома...

Казалось, вышла вот из дома - 

Ну на минутку — за хлебцами!

И нету Томы — всё! с концами!

Но вдруг... 

Не взрыв, не грохот грома!

Из мавзолея вышла… Тома!!!

Живая! Можно подержаться!

В ночном чепце — ну оборжаца!

Мы не одну слезу смахнули,

А Тома — в поисках своих.

Тома:

— Ах, ночевала у дедули...

Он ведь — живее всех живых!

Свой дом на Красной,

Сам — спокоен,

Без этих старческих эксцессов, 

Костюмчик ладно так покроен,

И не как Боря — не повеса!

Лежит себе, читает «Правду»

Не просит кушать или пить...

Сайтовчане:

— Так что? Нам ждать на сайте свадьбу?

Или малёхо погодить?

Лиса:

— Ой как люблю я эти свадьбы!

Я только — чур! не за рулём!

А где? Прям у него в усадьбе?

На Красной площади попьём?

Пью:

— Что там про красное? Кизил?

Я знаю — клёвая вещица!

Ежу звоню — чтоб привозил,

Пока доедет — настоится...

Матильда:

— Да что там Ёж! Звоните Дню!

Без Дня я самогон не пью!

А День — мужик совсем не скверный

Он притаранит нам цистерну!

Буян:

— Дракары к бою! Амфор тьма!

Везу Фалернское с избытком!

Мамаша Фриги, твою мать!

САМА!!! дала мне груз сей жидкий!

И Оден, дядюшка, хвалил - 

Он мужа Томы уважает!

Он лично амфору налил - 

В Вальхалле Вову каждый знает!

Вдруг что-то синее ввалилось...

В очках! И в маске — ну совсем!

Толпа на сайте изумилась!

А маска тут же извинилась,

Улыбкой доброй ощерИлась

— Что? Свадьба? Я приду поем...

Голиб:

— Поесть? Кто это здесь сказал?

А кто вам будет всем готовить?

А я уже разжёг мангал!

Прошу в мой адрес не злословить!

Рач:

— Шашлык? О да! Как на Кавказе!

Пожалуй я шампурик съем!

Ой, помню, — слушайте рассказик,

Он будет маленький совсем!

Так вот, я в Грузии родился,

А Грузия, скажу я вам...

Сайтовчане:

Ну началось! Потом крестился,

Учился, мучился, женился -

Вот будешь старшим по дровам!

Не вздумай нет сказать! Ты Рач?

Тащи на угли карагач!

Баира:

Ну нет! На угли — саксаул!

Об этом знает весь аул!

ГёрЛгич:

— Ну все спецы! Какой кошмар!

На угли само то — чинар!

Матильда:

— Да что вы всё да про угли?!

Другого места не нашли?

А я вот туфли покажу...

Такой отпад, я вам скажу!

В них так воздушно танцевать!

Не будут, думаю, спадать!

Аня Ключ:

— Ой не было веселья сколько!

Оденусь вся как на парад!

Осенний маникюр с осколков

Опять забацаю как раз!

ВивидРэд:

Спокойно, девочки! без шума!

Заранее зачем ля-ля?

Отреагирует как Дума

На этот праздник у Кремля?

Вот согласуем всё без стресса,

Закажем «адрес» молодым -

Есть у меня тут поэтесса

Знакомая — зачем чужим

Платить мы будем гонорары?

Когда своих поэтов тьма!

Все:

— Давай! И хватит тары-бары!

А кста — ты почему одна?

Ты почему опять без пары?

Где Витта? — пишет пусть она!

Вивид:

Что? почему Я — и без пары?

Ну Витта… знаете… она...

Умчалась, в общем, на Канары

Она ещё там Небила...

Ой, я не так сказать хотела...

Она там просто не была...

А Небилан — такое дело...

(шопотом)

Ой, что я им тут наплела!

 Сайт:

— Тогда пусть пишет Кочегаров! 

Он тоже вроде бы Иван...

Ник офф:

— Ну что вы? Он всегда без пары!

Да и известнейший смутьян!

Все:

— Да Бог с ним — с этими стихами!

Напишет позже кто-нибудь.

Вон — ГёрЛгича попросим сами...

Буян:

— Кого? Про ГёрЛгича забудь!

Я лучше поцелую турка! 

Чем рядом сяду с этим уркой!

Он вам такого понапишет!

На зоне зек того не слышит!

И плюс ещё стрясёт бабло!

Со всех! Ментовское мурло!

Диля:

— Горазды все вы тут орать,

А траты будет кто считать?

Прикиньте — сколько вас тут есть?

И все хотят и пить, и есть,

Где этот в маске? В окулярах?

Да он один сожрёт немало!

Но тысяч так за сорок пять

Могу я быстро сосчитать.

И кончим сразу песню эту

Писят согласны? Вот вам смету...

Сайтовчане чешут репу

Не продули тему эту.

Думали — раз свадьба Томы

Ей и тратиться...

Обломы!

Тома резко погрустнела

Словно пару дней не ела

Но весь дух свой собрала

И такое изрекла:

Тома:

Не будет свадьбы — что такого?

У Вовы пенсия хер… фигова.

А дом на площади описан

И на другого переписан.

Сайт расходится...

Слышны бормотания:

— Ты смотри какая жалость!

Так хотели погулять! 

А Тома свадебку зажала...

И Боря прав — какая… дь!

По паспорту я русский. Ну таких много. Которые по паспорту. А по крови… дед с фамилией Дудченко был из донских казаков. Из бедных — его отец (мой прадед) Егор в 20 лет потерял ногу под Эрзерумом в Русско-турецкую 1877-78 годов, но взамен взял в полон турчанку Марьям 14-ти лет отроду, в крещении Марию. От их русско-турецкого брака родилось 16 детей — дед шестнадцатый. Половина померла в дитячем возрасте. 

Предки моего деда пришли на Дон с Хортицы, с Сечи Запорожской. По воле императрицы Екатерины — шибко она зла была на сеченцев, что споили её любимого Гришу Потёмкина вусмерть: вельми полюблял Гришенька с казачкАми и с казАчками горилку трескать и пiсни их спивать. 

Пращуры мои похитрее были, сразу на Дон подались, бо ведали, что нагайкой обух не перешибёшь: Катька сказала — сделает, баба с неметчины, упрямая, что твой мордвин. Донцы их приняли — с тех пор у донцов много украинских фамилий. Помните же героев Гражданской войны — Думенко? Дыбенко? Они из донцов были. Такая же история. А все остальные сеченцы, которые упрямились, пошли по указу Екатерины на Кубань — там украинских фамилий как в Чувашии чувашских. 

А до Сечи где были мои предки? И тут Гугл-карты мне в помощь. В Сумской области есть деревня Дудченки — вопросов, думаю, быть не может насчёт кто её основал и кто там жил.

А дальше в века? И опять Гугл-карты. В Витебской области (Беларусь) есть деревня Дудчино. Там и Дутчино есть. В нескольких километрах от неё, но уже в Псковской области в Невельском район (Россия) есть ещё одна деревня — тоже Дудчино. И  тоже вопросов нет кто там жил — Дудчины, потомки каких-то Дудов. Ну наверное на дудках хорошо играли, вот и прозвали их так — Дуды. Потому что прозвище по родству всегда отвечает на вопрос «чей?» чьих?" — и сыновья, и дочери Дудов будут — чьи? — Дуд-чины.

Дальше. Потомство Дудчинов тоже будет иметь прозвище, отвечающее на вопрос «чей?». И вот сын какого-нибудь Дудчина станет Дудчёнок — то есть маленький, младший Дудчин. Село, основанное многими Дудчёнками назовётся как? — Дудченки. Оно так и называется в Сумской области Украины. То есть мои пращуры возникли на территории между Витебской и Псковской областью, потом расплодились и дошли до Сумской области, основав село Дудченки. А уж как они оказались в Сечи — Бог ведает, лихие наверное были люди.

И снова Гугл-карта. Поглядел я кто жил на этой самой территории между Витебском и Псковом — исторически. Племя славянское кривичи. Названы так потому, что вождь у них был Крива — лихой рубака, косой на один глаз в следствие ранения.

И вот скажите мне, добрые люди, кто я по национальности? Только учтите, что один дед (отцов отец) мой казак, имеющий мать-турчанку, бабка (мать отца) из дворян, русская, (хотя мать у неё была армянка) урождённая Останкова, второй дед (отец матери) кряшен — крещёный татарин из Зеленодольска, а бабка (мать матери) с-пид Харькива, хуторянка. Но по фамилии Захарова, и когда я её спросил почему фамилия русская, она удивилась: — Так Харьков с испокон веку русским был, это большевики его к Украине присоединили.

Я не к тому это пишу, чтобы тут раздор посеять типа что и кто чей — украинский, белорусский или русский. А к тому, что в стародавние времена, когда не было ни русских, ни украинцев, ни белорусов были племена славянские — много! И границ тогда не было. И жили эти славяне и дружно, и враждебно — все тогда так жили. А только пришли с Новгорода словЕне ильменские в союзе с кривичами (Псков, Изборск, Полоцк) и объединили почти все племена в единую Русь, Киевскую — ибо Киев был царицей городов русских.

Почему Русь? А это вы у Виталия Сундакова спросите, кстати, знаменитейший человек и великий путешественник, почитайте про него — не пожалеете. И послушайте — в Ютьюбе у него есть ролики. Так вот он так поясняет — река в старину называлась Рось или Русь. Слово роса знаете? Влага, вода. Отсюда и река, где много воды — рось. И селились те славянские племена по двум великим рекам — Волге и Днепру, дорог-то уже тогда не было, а по воде — по росе, то бишь — на челнах сподручней. А поскольку Волга не в пример больше Днепра, то её так и звали Великая Вода, то есть Великая Рось, а жителей на её берегах — великороссы. А Днепр — Малая Вода, Малая Рось. И жителей — малороссы. И никакого тут унижения одних другими или возвеличивания одних перед другими. В реках всё дело.

Так вот на примере своих гносеологических «раскопок» я пришёл к выводу, что все эти распри и прочая националистическая байда — всё это глупые, а быть может злые выдумки и предки наши общие сильно бы удивились, узнай они про них. А Крива запросто мог бы и рубануть — дядька был сурьёзный. Жаль сейчас таких нету — многих бы не мешало рубануть.

Ну а о своих «раскопках» дворянского «следа» Останковых я расскажу как-нибудь в другой раз. Там тоже всё весьма удивительно. И может быть кто-то тоже захочет провести свои «раскопки».